Памяти моего отца (1900 – 1975 г.г.) посвящается.
Исторический возраст деревни Лобачи определить пока не удается, а происхождение ее названия спорно. Некоторые считают, что название связано с открытым, лобным рельефом местности. Другое мнение, что в деревне испокон веков селились люди предприимчивые, деловые. До 1917 года она официально так и называлась – деревня Лобачей (Шоковского сельского поселения, Богчинской волости, Галичского уезда, Костромской губернии). Когда всех «лобачей» советская власть отправила осваивать Север, название деревни тихо подкорректировали.
До 1861 года Лобачи принадлежали князьям Урусовым, но не в крепостном праве, а на оброке. Имение князей стояло особняком, среди полей, возле дороги, идущей от деревни на Кинешемский тракт. В конце 1950-х годов на его территории располагался колхозный птичник для выращивания цыплят. На тот период существовали два пруда, сад, конюшня и полусгнившие постройки из толстых бревен. Потомок князей, Елена Николаевна Урусова, в советские годы училась в одном классе с краеведом Шубаевым Л.П. В 1939 году была репрессирована и погибла в сталинских застенках.
Место расположения деревни Лобачи было выбрано предками очень удачно. В пригороде древнего города Галича, на южном берегу большого озера, на одном из его холмов, с защитой от прямых северных ветров в виде небольшого возвышения местности. В деревне любили когда-то селиться художники, так как здесь на десятки километров живописный обзор, и, практически, со всех сторон из Лобачей виден горизонт.
Проводя геологическое исследование грунта в 2012 году для разработки проекта воссоздания часовни, специалист – геолог высказал мнение, что вся гора под Лобачами состоит из одной сплошной глины. На территории деревни поверхностные воды, поэтому здесь много прудов. В 19-м и начале 20-го века здесь постоянно работали клееваренные и кожзаводы (7, 8, 9).
Вода в прудах с глинистым дном имеет повышенное содержание йода и является лечебной для некоторых людей.
Когда над Галичским озером в хорошую погоду стоит утренний туман, и весь город погружен в сырость и смог, с горы, от Лобачей этот туман виден, как белое покрывало под ногами. Потом на него начинает светить солнце, которое разлагает туман с выделением озона. Насыщенный озоном, целебный воздух находится как раз на высоте деревни Лобачи. В такие дни и дышится легко и настроение поднимается.
Продолжительность жизни жителей деревни была всегда высокой.
Растительность здесь обычная, как и повсюду вокруг, но преобладают заросли вишни и хрена. Сравнительно мало комаров. Летний воздух пахнет цветами. Местные жители привыкли и не замечают, а приезжие сразу обращают внимание. Теплые летние вечера приводят в состояние равновесия и покоя. Хочется, чтобы это состояние не кончалось никогда. «Зачем ехать в Крым, если можно съездить в Галич» — говорил когда-то писатель А.М. Горький.
Жизнь населения деревни в пореформенный период и, тем более, в древности тоже пока не изучена. Однако, тот факт, что к началу 20-го века в ней были построены за короткий период добротные одно- и двухэтажные дома, говорит о многом. Что благосостояние людей росло.
В 1894 году (5) в центре деревни, на широкой площади была построена каменная часовня с колоколом. Она была создана на средства крестьянина деревни, Седова Федора Михайловича к 40-летнему юбилею отмены крепостного права « В память 19 февраля 1861 года освобождением крестьян от крепостного права Государем Императором всея Руси самодержцем Александром II»(5). И освящена в честь Макария Унженского – Желтоводского.
Историческое исследование.
Строительство храмов, памятников и часовен к юбилейным датам отмены крепостного права (25-летие, 40-летие, 50-летие) было великим народным порывом в Российской империи. В каждом населенном пункте, в каждой деревне находился инициативный крестьянин или группа крестьян, которые на свои средства и своими силами создавали часовню – памятник Александру II. Как правило, рядом с часовней устанавливали на пьедестале бюст Александра II. «Воспитываясь в крайней бедности, — пишет в своем прошении на строительство часовни Н.Г. Калабашкин из д. Лаптево Галичского уезда в 1889 году ( 18 ) — Богу было угодно вывести меня из такого жалкого положения». – Живет в Москве, в собственном доме…
Этот народный порыв был настолько бурным и стихийным, что власти были вынуждены регулировать его определенными строительными нормами. Например, был издан указ №1840 от 17 декабря 1899 года Костромского губернского правления, в котором было введено минимальное 10-саженное расстояние от строящейся часовни до жилых домов. Духовная Консистория даже не принимала к рассмотрению прошение от крестьян, если к нему был приложен проект часовни в 1 экз. – требовалось 2 экз. и т. д.
К 1901 году, к 40-летнему юбилею крестьянами Костромской губернии было построено 1594 часовни и молитвенных дома, в том числе 154 каменные (11). В большинстве часовен никакой службы не проводилось. Три раза в год служили молебен: 19 февраля, 14 марта и 8 ноября.
По распоряжению министра внутренних дел Д.С. Сипягина от 1901 года, все архивные материалы по строительству часовен – памятников Александру II, в том числе их проекты, были отправлены из каждой губернии на хранение в столицу, в архив Департамента общих дел Министерства внутренних дел (20). От Костромской губернии дело состояло из 279 листов по описи. В сгоревшем архивном деле есть четко сохранившаяся запись на стр. 87 «Рапорт Благочинного Галичского 3 округа за № 153». Часовня в Лобачах относилась к 3 округу. Значит, все материалы по часовне в Лобачах, вместе с чертежами также были отправлены на хранение в Петербург.
В настоящее время в С-Петербурге, в РГИА (21) это самое хранящееся дело состоит из 100 листов и в содержании его какая-то отвлеченная информация. Естественно, никаких часовен, никаких чертежей. Если изучать материалы на эту тему только в одном архиве – вроде все написано правильно, логично. Когда сравниваешь сведения на ту самую тему по двум архивам: региональному и петербургскому – фальсификация налицо.
Тысячи часовен и памятников Александру II, построенные благодарным народом, были прямым доказательством успешности его реформ. В 1918 году Ленин издал декрет « О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР». В результате этой «реорганизации», под руководством НКВД, из архивов исчезла вся информация по часовням и памятникам Александру II. Исчезла она не только из архивов, но и из литературы советского периода. В учебниках частенько фигурирует такая фраза «В России, с середины 19 века стал бурно развиваться капитализм». Он стал развиваться не вдруг, а в результате успешных реформ Александра II. Эту фразу цензура не допускала в печать никогда. Фонд 130 опись 2 в ГАКО содержит в своем составе только те скудные сведения о часовнях, в которых нет фраз: « В память 19 февраля», « Памяти Александра II», « В честь отмены крепостного права на Руси». Она не содержит сведения о 1594 часовнях. Существует такое правило: если дело выбывает из архива, в описи на этом деле ставят штамп «Выбыло». Описи 2, 3, 4 фонда 130 были добросовестно переписаны сотрудником НКВД аккуратным почерком, чтобы никаких следов не оставалось от 1594 перечисленных в них часовнях. Потому-то и сохранилось дело о строительстве часовни Калабашкина. Его текст не содержал вышеперечисленных фраз. Самому Калабашкину повезло гораздо меньше. Он и его семья были превращены во «врагов народа» и репрессированы (19).
Большевистская верхушка периода 1920-х годов была достаточно образована, чтобы понимать, что когда-то всплывут на поверхность два исторических несоответствия. С одной стороны, эти бедные крестьяне- лапотники изнемогали от гнета самодержавия, и крестьянская реформа была «несвоевременна и неуспешна». А с другой – этот же народ покрыл всю страну часовнями и памятниками царю-освободителю, притом, сделал это абсолютно добровольно и на свои средства. Почти сто лет спорят ученые и за и против успешности реформ Александра II, а доказать свою точку зрения никто не может. Опустошенные архивы пока хранят тайну…
Ф.М. Седов не только создал часовню-памятник, но и сумел организовать финансирование службы в ней, подвоз священника, оплату работы сторожей. Это был большой благотворитель и глубоко верующий человек. Он устроил в Лобачах библиотеку, аптеку, регулярно освящал пруды. В своем духовном завещании он значительную часть средств выделил землякам и храмам. В сгоревшем на 80% областном архиве его завещание было найдено целым и невредимым (5). Каким-то чудом, через 100 лет, из небытия и полного забвения удалось вернуть достойнейшее имя этого земляка – живописца российского масштаба (1,2).
В 1900 году Ф.М. Седов был тайно похоронен в часовне. Знала только семья. В семидесятые годы 20-го века при прокладке водопровода через фундамент часовни наткнулись на неизвестное захоронение. Поступили с ним, как вандалы. А водопровод быстро вышел из строя. Захоронение было нарушено только частично. В настоящее время, сохранившаяся часть праха находится внутри отреставрированного фундамента часовни.
В 1912 году в Лобачах случился страшный пожар. Одна девушка пошла ночью на двор и заронила лампу. На ту беду был сильный ветер. Дома заполыхали друг за другом так, что кипела вода в центральном пруду. Когда огонь подступил к часовне, ветер вдруг повернул в обратную сторону, пожар удалось утихомирить, и вторая половина деревни уцелела.
В скором времени все дома были заново отстроены, хотя и не такие добротные, как прежде, а более скромные, одноэтажные. Царское правительство не на словах, а на деле заботилось о своих подданных и цены на лес были реальными. Да и люди были с руками. Ходили слухи, что жителю деревни, подрядчику Шубаеву Н.И. товарищи собрали огромную сумму денег на погорелое место для деревни. Он же построил для себя двухэтажный каменный дом с мраморной лестницей.
В тот период был создан пожарный сарай. Четыре больших пожарных насоса были куплены на средства хозяина клееваренного завода. Каждый сезон жители перемещали насосы с телег на сани и наоборот. Это был маленький деревенский праздник. Собиралось все мужское население возле пожарного сарая. Выполнив необходимые процедуры, в тесном кругу, под скромную закусочку тихо радовались – вот еще один сезон прожили без происшествий.
В 1970-е годы вдруг понадобилось железо для латания дыр на михайловской совхозной ферме. Соседи из села Михайловского бесцеремонно сняли все железо с крыши пожарного сарая. А в лихие девяностые свои же жители подогнали трактор и разобрали сарай на дрова. Насосы из цветного металла разве долго сохранятся под открытым небом. На один насос можно было купить недорогую легковую машину.
Три дома после этого сгорели в Лобачах. Современная техника не смогла проехать по бездорожью, а жители стояли и наблюдали, как огонь безжалостно уничтожает все.
В 1914 году в деревне Лобачей числились по клировым ведомостям (6) уже 32 двора, 88 лиц мужского пола и 98 лиц женского пола. Именно, по клировым ведомостям — дворян, купцов и священнослужителей не было, все крестьянского сословия. В графе «старообрядцы» стоит прочерк. Официально староверов в деревне не было, но на самом деле их было несколько дворов. Эти семьи не удалились в леса от преследования властей, когда начались гонения. Они были очень предприимчивые и поселились там, где была возможность развернуть свои способности. Они поселились в Лобачах, не изменив своих убеждений. И история доказала, что именно старообрядцы были правы. Церковь должна служить только одному Богу и никаким властям.
Приходский храм, Архангельская церковь 3-го благочиннического округа в селе Михайловском находилась в полверсты от Лобачей. Церковь была построена в 1789 году на средства прихожан. Общее число прихожан церкви в 1914 году: 998 лиц мужского пола и 1144 лица женского пола. Приходских селений 11, в том числе: Шокша, Пеньки, Княгинино, Лебзино, Лаптево, Житково, Лобачи, Жилотово, Павлуково, Митюрево. В приходе было 8 часовен, из них — 3 каменные. (15).
Историческое исследование.
В середине 1920-х годов вышло постановление советского правительства о снятии крестов с куполов храмов и о прекращении колокольного звона. Приехала комиссия в село Михайловское, собрали жителей, объявили указ. Все молчали. Нашелся один доброволец. Полез на кровлю придела, потом на купол храма, вдруг сорвался с него, скатился на землю, сломал позвоночник. Все так и ахнули. Молча, разошлись по домам, кресты уцелели. Перед войной церковь уже была закрыта, имущество разбазарено. Храмовыми иконами обили колхозный коровник. Однажды, во время войны, средь бела дня, когда коровы паслись, вдруг налетела туча. Молния ударила прямо в коровник и разнесла все в щепки. Удар был такой силы, что иконы находили за полкилометра от коровника, в болоте за кладбищем.
Деревней Лобачей управляло общество крестьян – свои же жители. Некоторые из жителей имели звание «почетного гражданина».
Расположение домов в деревне было строго буквой «Г». Дома строились не вразброс, а плотно по отношению друг к другу, с соблюдением прямых широких улиц и «красной линии». Ни дома, ни заборы за эту линию не выступали. Сейчас, как и 50 лет назад, на середине улиц, по-прежнему, шагают электрические опоры. Вплотную к ним приблизились заборы, какие-то сараи. От широких улиц остались лишь воспоминания.
Лобачи считались деревней малоземельной, одним сельским хозяйством жить было трудно, поэтому все мужское население, исключая лентяев (12) и тех, кто тянулся к бутылке, уходило на сезонные заработки в столицу. ( По статистике МВД 400 000 костромских крестьян уходило ежегодно на заработки.) Там платили хорошо. А в хозяйстве были наемные работники для тяжелых работ. Так было выгоднее.
Мать краеведа Шубаева вышла замуж в Лобачи молоденькой девушкой. Однажды, не задумываясь, она схватила ведро и побежала за водой. Свекор сделал ей замечание. Объяснил, что все тяжелые работы в хозяйстве выполняет работник. Ему платят за это деньги.
Когда советская власть запретила людям применять наемный труд – тяжелая работа в деревне легла, с избытком, на женские плечи.
Личное хозяйство велось в общине. Это был столп воспитания честности. Например, сено заготавливали общиной, потом делили по равным кучам, которые тянули по жребию. Назначались ночные сторожа – по двое соседей. Жить достойно, по совести было нормой (12).
Зимы были снежные. Весь снег вывозили на поля за деревню. Пруды регулярно чистились в зимнее время. Устанавливали бочку на сани и на лед к полынье, которую выпиливали участками. Дно углубляли, а ил, как ценнейшее удобрение, везли на поля. Когда в 1918 году лошадей у населения отобрали, как средство производства, пруды постепенно стали пропадать по всей стране (4). Как искусственный водоем, без регулярного ухода пруд неизбежно заиливается и погибает. Лошади были для населения не только средством производства. Без лошадей люди в деревне остались, как без рук.
Мастеровые руки не могли усидеть без дела в зимнее время. Жизнь в Лобачах устраивалась по достойному примеру пригородов Петербурга. У большинства домов были резные крашеные палисадники и ворота во дворы. Было много цветов: розы, георгины. На въезде в деревню также стояли расписанные ворота с аркой. Ворота стояли и на дороге в Михайловское, и на дороге к заводам.
Главная дорога шла напрямую от деревни, по полям, в Галич и, через Козловцы, на Кинешемский тракт. Была хорошо утрамбована лошадьми с телегами или санями. Притом, она была проложена только на горизонтальном участке местности, что для лошадей с грузом, да и для людей было крайне важно. Эта дорога была проложена жителями в начале 19 века, тогда только Лобачи получили статус деревни. До этого периода деревня называлась починок Лобачей, так как не имела выхода на магистральный тракт и располагалась не у реки. То есть, у деревни не было самостоятельной связи с внешним миром. От этой дороги сейчас отказались и зря. Во-первых, Лобачи опять могут потерять статус самостоятельной деревни и превратятся в одну из улиц села Михайловского. Во-вторых, целая улица вдоль той дороги могла бы вырасти с годами. Неужели совсем безразлично — жить с видом на придорожную канаву, или с видом на озеро. Однажды, на этой дороге чудесным образом был спасен житель деревни.
Дело было после войны, зимой. Стояли сильные морозы. Один житель Лобачей засиделся с дружками в пивнушке и опоздал на последний автобус. Пришлось идти пешком из Галича в деревню по той самой дороге. Где-то в пути запнулся за кочку, упал и уснул. Сколько прошло времени, неизвестно, вдруг чувствует, кто-то трясет его за плечо со словами: «Мужик, а мужик, да проснись же ты, замерзнешь в такой мороз». Открыл глаза, видит — склонился над ним маленький дедушка, борода до пояса. Пока с трудом поднимался, просил деда, чтобы не уходил, мол, вместе и пойдем. Как встал, наконец, и распрямился – луна ярко светит, пустынная дорога и тишина.
Через 50 лет успешных реформ Александра II в деревне Лобачей, как и повсюду в Российской империи, было явным расслоение крестьянского населения, притом, расслоение существенное. В первую группу входили хозяева или, как сейчас говорят, старые русские предприниматели.
Это были талантливые от природы люди. Они сумели создать свое производство в Лобачах, свои мастерские, наладили сбыт продукции и честно трудились всю жизнь. Их было в Лобачах 6 – 7 дворов. Во вторую группу входили, в основном, мастеровые или подрядчики. Художники, маляры, закройщики, бухгалтеры, плотники. Это были люди с руками, которые обучились какому-то мастерству, знали свою работу и умели много и хорошо трудиться. Они ездили на заработки в Петербург, иногда бригадами и имели хорошую сезонную работу и хороший заработок — 8 – 10 дворов. Не так просто было получить хороший заработок в столице. Нужно было иметь связи и попасть в бригаду на хороший подряд. А туда не каждого брали. Например, галичские плотники 19-го века, прозванные «охтинскими переселенцами», зарекомендовали себя лучшими плотниками в России. Среди них, кстати, были и жители деревни Лобачей. В третью группу входила деревенская беднота. Они содержали свою семью, в основном, только за счет приусадебного хозяйства и пашни, имели какие-то низкооплачиваемые заработки и никуда не выезжали на сезонные работы. Их было полдеревни.
Историческое исследование.
В советской литературе красочно описан жизненный путь некоторых большевистских деятелей из Галичского уезда, например, Соловьева – Нелюдима (1888 – 1931гг.)(13). Его отец работал рабочим на Шоковском кожзаводе, мать прислуживала в хозяйстве деда краеведа Шубаева Л.П., мыла полы.(12, 13). А.Н. Соловьев не получил никакого школьного образования. С такими исходными данными, в 12 лет подросток поехал на заработки в Петербург, обучаться малярному делу.
Почему же его отец жил дома, возле жены, а малолетнего сына отправил на заработки в столицу? Кому нужно было Соловьева обучать, если собственные родители не стремились это сделать? На Шоковском кожзаводе, где работал отец Соловьева, работали, в основном, иногородние работники из Вятской и Вологодской губерний. Потому что жители д. Шокши ездили на выше оплачиваемые заработки в столицу. Стало быть, отец Соловьева был либо совсем без рук, либо тянулся к бутылке. Об этом официальная история умалчивает, так как скрыл Соловьев. Но с этого бы и надо было начинать рассказ о своей жизни и винить в собственных бедах не царский режим, а собственных непутевых родителей. Подросток поехал в Петербург, мол, там все богатеют и он, со временем, станет богатым и знаменитым. Работая в Лобачах у Шубаевых, мать Соловьева видела, что у них все мужчины уезжают на сезонные заработки и живут в достатке. По своей неграмотности и наивности она не понимала, что Шубаевы не просто работают в Петербурге, они работают квалифицированными мастерами, поэтому хорошо зарабатывают. И суровая действительность в столице была совсем другой для Соловьева. Без квалификации и без связей он, естественно, выше маляра-подмастерья не поднялся.
А революционно-террористические силы тут как тут. Давай, мол, вступай в наши ряды, что ты мучаешься в подмастерьях за гроши. У тебя и работа чистая будет, и денег много будет. Не привили с детства родители Соловьеву, что надо жить достойно, по совести. Да и не знал он по своей неграмотности, что после денежной реформы начала 20 века в России, деньги очень высоко ценились. За работу на кожзаводе в Шокше эксплуататоры платили до 20 рублей в месяц(13). И лошадь стоила 20 рублей. Писатель Лев Успенский не один год копался в архивах, чтобы выяснить одну простую истину: как же все-таки жилось тогда людям? Говорят, мол, жили плохо, а дома росли, как грибы. И пришел к выводу — меряйте жизнь начала 20 века по лошади. Она везде стоила одинаково -20 р.
Заработал бы постепенно отец Соловьева на кожзаводе денег на лошадь, как другие его земляки, например, житель д. Емелово Вознесенской волости, Галичского уезда, Астафьев Александр Авдиевич. И уже с лошадью ехал бы на заработки в Петербург. Чистил бы там выгребные ямы, а содержимое отвозил на поля – двойной заработок. Со временем купил бы себе в столице трехэтажный доходный дом, как Астафьев А. А. И не знал бы никто сегодня, как, оказывается, реально было в царские времена купить себе трехэтажный доходный дом. Советская власть же все подобные сведения начисто уничтожила. Никто бы и не знал, если бы тот самый Александр Авдиевич не выдал свою дочь Александру замуж в Лобачи, за Ласаева Василия. И не родился бы в молодой семье мальчик-первенец, «в рубашке родился». Два раза горел он потом в танке, и выжил, чтобы рассказать своим потомкам правду о жизни в царские времена.
Другим путем пошел поэт-самородок Соловьев-Нелюдим, не хотел он нюхать содержимое выгребных ям. И прославился. На выгребных-то ямах он вряд ли так прославился бы. Сборники его стихов стали издавать.
Жаль, что он не успел воспеть в своих произведениях труд советских колхозниц на покосе в реках, за деревней Шокшей. В резиновых сапогах, в 30-градусную жару, и не утром, по росе, а в течение целого рабочего дня.
Такой труд решилась описать в своей книге только галичская писательница Рычкова Светлана Владимировна к юбилею колхозов. Но почему-то, ее книга совсем не имела успеха. Наверно потому, что она написала правду. Правду же не всегда приятно ни читать, ни слушать. Потому, видимо, Соловьев – Нелюдим не писал про советскую действительность. Он, в основном, специализировался на обличении мерзкого царизма. Иначе, вряд ли смог бы сделать себе карьеру. Его бы в эту карьеру просто не пустили более талантливые писатели.
Сейчас, кто ни возьмется изучать нашу историю по доступным архивным источникам, начинает бить тревогу. Да там же одни фальсификации, надо историю переписывать! Да зачем же опять-то все переписывать. Да ни в коем случае не надо ничего переписывать. Ее, нашу историю надо просто дописывать. Копаться скрупулезно в архивах и дописывать. Чтобы бок о бок с официальной советской информацией стояли вновь выявленные факты, подкрепленные архивными документами. Тогда, без комментариев, станет понятно, где истина, а где дешевая заказная фальшивка. И чтобы ни в коем случае не исчез из нашей истории Соловьев-Нелюдим. Он зашел как-то в Лобачи к Шубаевым. Гордился: « Вот я, совершенно необразованный, а получил от жизни все. Потому что уметь надо жить хорошо». Видимо, он слишком много знал.
Военная тема периода первой Мировой войны 1914-го года, и особенно, периода гражданской войны, почти сто лет для некоторых жителей Лобачей была под запретом. Порочить дорогих родственников в угоду политике в стране они не могли, предпочитали отмалчиваться. Их близкие люди, офицеры, которыми они гордились, были кадровыми военными царской армии. Давшие клятву «За Веру, царя и Отечество» и не нарушившие ее, они были превращены во «врагов народа». Эти верные сыны своей земли не смогли покинуть Россию и спастись, когда была возможность. Они пострадали от рук советских палачей. Родственники в Лобачах не отреклись от них, не предали их память, а бережно сохранили ее для потомков. Сейчас настало время, когда о многом можно сказать во всеуслышание — да говорить-то уже некому.
Несколько лет назад наша Дума приняла решение — не реабилитировать Белую армию. Но ведь Белая армия боролась не только с Красной армией. Она боролась, в первую очередь, с режимом, который погубил всех самых достойных жителей Лобачей, о которых будет рассказано далее. Погубил ни за что, без суда и следствия, просто воспользовался их жизнями для своих преступных целей. И люди, с насиженных мест, разоренные, навсегда канули в неизвестность.
К началу 20 века деревня Лобачей процветала.
В империи шла война, а жизнь в деревне протекала своим чередом. Жители имели экипажи. В Петербург, на заработки ездили уже не на лошадях, а с 1905 года по железной дороге. Успешно работали 4 клееваренных завода, которые обеспечивали рабочие места не только жителям Лобачей, но и окрестностей. Все сведения о заводах, естественно, были уничтожены. Этих сведений просто не было в советской литературе, как будто не было и никаких заводов в Лобачах.
Рабочих заводов кормили бесплатными обедами в хозяйском доме. Более состоятельные жители Лобачей, покупали жилье в Петербурге, притом иногда целые дома. Все заботливые родители стремились дать своим детям образование. В 1910 году в Костромской губернии было 1310 учебных заведений. Если юноша решил делать военную карьеру, то учеба в кадетских корпусах стоила немалых денег. При храме Василия Великого в Галиче была церковно-приходская школа. Образование в ней включало в себя, кроме основных предметов, Закон Божий, этикет и танцы. Детей из Лобачей возили на лошади и в школу, и домой, после занятий. У многих жителей в хозяйстве были лошади.
Деньги же очень высоко ценились. После денежной реформы начала 20 века доллар стоил полтора – два золотых червонца. То есть, золотой российский рубль был конвертируемой валютой. Корову можно было купить за 3 – 5 рублей, лошадь – за 20. Потом уже никогда население Лобачей не жило так достойно, как к рубежу 17-го года. Жизнь была сложившейся и людей устраивала. Правящая династия царей Романовых никогда не забывала, где ее корни. За условиями работы и проживания костромских отходников следила «Постоянно действующая правительственная комиссия под руководством А.Н. Куломзина». Поэтому у отцов семейств из Костромской губернии и из Лобачей, в том числе, всегда была нормальная сезонная работа в Петербурге. Жены с детьми жили в деревне, в своем доме. Дети росли на природе, здоровые. Семьи были большими, по 6 – 8 детей. Всех надо было поднять и устроить в жизни. Если какая- то семья со временем уезжала из деревни и переселялась на постоянное место жительства в Петербург, то связь с деревней не теряла. Дом в Лобачах превращался в имение, родовое гнездо для летнего отдыха.
Историческое исследование.
К шести утра на Сенной площади стоял большой ряд торговок с окраин Петербурга. Они принесли на продажу в полотенцах свежие пироги с капустой, яйцом и луком, рыбой, молочка, огурчиков. Только купи, все свежее, свое. Чайные ломились от мастерового люда, которые забегали перед работой попить чайку с пирогом. За один грош «мальчик» — курьер плотно завтракал чаем с большим калачом. На две копейки можно было потом пообедать «от пуза». Люди в то время готовы были выполнить любую работу качественно, на совесть, чтобы заработать денег.
И вот наступил этот роковой 1917-й. Отходники – подрядчики, которые в тот период работали в Петрограде, ни в каких революционных мероприятиях участия не принимали. А то, что им доводилось видеть на улицах, было далеко от будущих описаний в учебниках по истории. Например, митинги, которые иногда возникали, никем не воспринимались всерьез. Все спешили по своим делам. Ораторов никто не слышал из-за городского шума, и было совершенно непонятно, что они говорят. Они стаскивали друг друга с трибуны, доказывая, что просто зарабатывают деньги. Подрядчики были квалифицированными работниками и держались за свое место. Хозяин мигом выставил бы их за ворота и нашел замену. На предприятиях существовал полицейский список неблагонадежных людей. Попав в него, на приличную работу уже не устроишься. В империи шла война, были перебои с продуктами, задерживали зарплату. В деревне работников ждала семья, рассчитывая на их заработок. Все, происходящее в 17-м году, воспринималось простыми людьми, как беспорядки, которые скоро закончатся. Такие беспорядки уже были в 1905-м, в 1907-м, потом всех успокоили. Так, мол, будет и на сей раз.
Когда власть в стране сменилась и началась разруха, голод, отходникам- подрядчикам пришлось вернуться в Лобачи. Вернулись не все, кто-то остался жить и работать в Петрограде.
А в деревне все перевернулось. Деревенская беднота получила неограниченные права от новой власти, которые вылились потом в неограниченный беспредел малограмотных людей.
Очевидцам запомнился 1917-й год тем, что по улицам Галича бегали пьяные солдаты с тюками материала из ограбленных магазинов. Так они и представляли себе эту революцию и были рады, что она, наконец-то, наступила.
Монахова Анастасия или Монахишна ( исчадием ада назвал ее в своих записях краевед Шубаев Л.П.(12), у которой было 8 детей и муж – алкоголик, надела на голову красный платок и возомнила себя начальником. Ходила и следила за всеми. По вечерам подглядывала в окна – не слишком ли сытно ужинают, все ли излишки сдали государству. И докладывала новым властям. Сколько у нее накопилось негатива от мужа-алкоголика! Все на покос, а у него запой. Вот Монахишна и отыгрывалась теперь на соседях.
В деревне регулярно стали появляться всевозможные приказы. Например, все имевшиеся в хозяйствах излишки нужно было добровольно сдать государству. Излишком считалась швейная машина, как средство производства и серебряные ложки, как предмет роскоши. Началась слежка друг за другом. И найдена была в картофельном огороде швейная машина, а на чердаке – 6 спрятанных серебряных ложек.
К власти в стране была привлечена деревенская беднота, озлобившаяся до жестокости. Откуда же взялась-то эта злоба? Да от зависти. Не случайно, из всех человеческих пороков именно зависть стоит на первом месте. Россия — это была на 70% деревня. А в деревне вся жизнь на виду друг у друга. Освободились от крепостной зависимости все одинаково, но для свободной жизни у всех оказались разные способности. Вот и зависть. Чем я хуже него, он «кулак», богатей. Таких, говорят, надо душить. А зависть все оправдывала. Правильно, что соседей выгнали из собственного дома и отправили на строительство канала или на строительство железной дороги на погибель, чтобы не вызывали раздражение своим достатком. И будем жить теперь хотя и бедные, но все равные.
Большевистские лидеры сознательно столкнули друг с другом определенные слои людей в стране, натравили менее способное население на более способное. Повязали бедноту на грабежах и насилии. С целью беспощадного уничтожения и устранения более умных, более способных, более хозяйственных (19). Для отбора менее способных, менее хозяйственных, но более послушных, которыми просто управлять.
Историческое исследование.
Потому-то православная церковь вдруг стала для населения большим «опиумом» и началось ее беспощадное уничтожение. Ленин прямо говорил – церковь наш конкурент. Батюшка на проповеди мог быстро прочистить мозги прихожанам, чтобы не верили пустой болтовне, многочисленным обещаниям властей. Все люди должны жить в мире, и все блага человек должен создавать честным трудом, а не насилием. Откуда что возьмется в жизни, если не прикладывать упорного труда.
В царские времена никто не гнал людей в церковь насильно. У кого была потребность, те жили с верой, у кого не было – даже икон не держали в доме. « …Простой народ (крестьяне и мещане) с усердием относятся к религии. Среди интеллигенции наблюдается равнодушное отношение к церкви, в частности, от излишнего увлечения житейской суетой. И происходит это из тщеславия друг перед другом, чтобы не показаться отсталыми… У фабричного населения благочестие сильно падает… В городах к духовенству стали относиться неискренне, высокомерно…».(16, 17). Так писало Костромское Епархиальное начальство в своих отчетах в Синод. Наверняка, в результате этого высокомерного, равнодушного отношения к вере, к церкви мы и получили когда-то 1917-й год.
Советские вожди преследовали в тот период истории совсем другие цели. Вовсе не зависть ими двигала и не желание жить бедными, но равными. Спустя столетие, эти цели просматриваются очень явно.
Историческое исследование.
Явно заметно, что революция в России, якобы, для блага русского народа была с явной еврейской фамилией, зачем-то исправленной на фамилию русскую. Видимо потому, что факт был слишком заметным. Кто работал бок — о — бок с этой нацией, знает — стоит только внедриться куда-то евреям, там русским уже делать нечего. Кстати, в российскую армию в 21 веке евреев почему-то не пускают. И в 19 веке, в частности, при Николае I , тоже существовали большие ограничения для жизни евреев в России: не выше часовщиков и портных, границы оседлости, лишь одно еврейское учебное заведение в Костромской губернии. Александр II не ухудшил положение этой непроизводительной нации, и не улучшил его. Но не было никаких ограничений для крестьянина Седова, который стал живописцем. Не было их для крестьян Ласаевых из Лобачей, которые стали заводчиками. Не было для Калабашкина из Лаптева, который своим трудом добился и жил в Москве, в своем доме. А были именно — для евреев.
Однако, вся история была сфальсифицирована потом с точностью наоборот. Активно поработали институты – фальсификаторы. Будто евреям в России жилось хорошо: малограмотными, в должности часовщиков и портных; а русские — просто изнемогали от гнета самодержавия. Поэтому нет в советской, да и в постсоветской литературе никаких сведений о заводах в Лобачах, нет сведений о живописце Седове. Ведь только «Великая Октябрьская» дала людям возможность пробиться. У Ленина наиглавнейший пункт его программы был – равенство наций. Он и добился равенства наций – для евреев.
В то время, как крестьяне успешно развивали бизнес, получая кредиты в банке под 2-4% годовых и сооружали по всей стране памятники Александру II к 25-летнему юбилею Великой реформы, евреи начали охоту на почитаемого царя и добились своего — погубили царя-освободителя.
Затем, уж конечно, не крестьяне, объединились в террористические организации. Собрали среди русских отряды заводских рабочих, дно общества, у которых для свободной, самостоятельной жизни оказались слишком низкие способности. Одурманили их нужными рекламными лозунгами, типа «Власть – советам, земля – крестьянам …». Все это было делом несложным, если сопоставить, как исправно разводит людей реклама в 21 веке своей однозначной выгодой в пользу рекламодателя.
Земля уже потеряла то значение в жизни людей, которое имела в 18 и начале 19 века, и также, как сейчас, начала зарастать кустами, когда отходники уехали на заработки. Благодаря реформам Александра II, империя сделала огромный скачок в своем экономическом развитии. Мы всю Европу кормили российским хлебом; вышли на второе место в мире по выплавке чугуна, например. И жизнь на земле, за счет земли, тем более неплодородной, для многих была уже не актуальна. Не случайно, остатки крепостной земли были отданы населению без выкупа. Крестьяне всеми силами протестовали против авантюрных идей большевиков. Новые власти утопили в крови всю Костромскую губернию в 1918 – 20-м годах.(22). Поколение, родившееся в сельской местности в начале 20 века, прекрасно помнило, как достойно жили тогда российские деревни. Бедствовали, как правило, только семьи лодырей да алкоголиков. Возмущались потом, как бесцеремонно искажена вся действительность в литературе.
Провести правильную агитацию среди солдат, чтобы привлечь на свою сторону и эту малограмотную вооруженную стихию, тоже было по плечу большевистским лидерам с еврейскими фамилиями, переделанными потом на фамилии русские. У Ленина даже статья такая есть: «Как правильно вести агитацию среди солдат» — то есть, как правильно оболванивать. Пусть ваши товарищи кровь проливают в войне, гибнут. Не слушайте своих командиров и не бойтесь, дезертируйте, бегите с оружием домой. Дома вы нужнее. Другую власть поставим, свою, народную.
Последовательно, одного за другим, начиная с Александра II, уничтожили всех прогрессивных деятелей в стране, чтобы дестабилизировать развивающуюся экономику. Чтобы с гордостью заявлять в советские годы: « Мы же лапотную Россию вывели на широкую дорогу». Сейчас, в современной стране, хотя бы у одного человека сохранилась фотография его предка начала 20 века в лаптях?
Сухой закон в стране отменили тоже, с определенной целью. С огромным трудом он был принят, благодаря великим сынам России: Бехтереву, Кони, Данилевскому, протоиерею Митрову. А вот товарищи, наоборот, бились против его введения(14). Евреям же безразлично, есть сухой закон или нет его. Они и китайцы – две непьющие нации на земле. Русские в начале 20 века стали заметно спиваться. Винный бизнес оказался самым доступным и быстрее всего начал расти в реформенный период. Было совсем несложно: и гнать спирт, и разливать его, и продавать. Забили тревогу ученые, добились введения сухого закона в 1911 году, который Ленин быстро отменил. Зачем? В советской литературе обоснований этой отмене нет. Видимо, всем и так было ясно, что Ильич был мудрее и Бехтерева, и Кони, и Данилевского, и протоиерея Митрова. Когда, во время работы противоалкогольного съезда в 1909 году, на трибуну вышел протоиерей Митров, голос его дрожал и обрывался: «…Господа, святое дело борьбы с народным бедствием – пьянством накануне гибели…» (14). У Ленина бы голос не дрожал. Он был умный и знал, что в нетрезвом виде не так страшно будет потом идти в атаку. В архиве возле всех заголовков по Обществам трезвости стоит штамп «Уничтожено». Без комментариев. В 1911 году в Костромской губернии было 226 обществ трезвости. (17). Сколько ни бралась потом советская власть за проблему борьбы с пьянством, увы — это теперь не по зубам. Для евреев такой проблемы по-прежнему нет, как и для китайцев, кстати.
Также ясно и понятно, спустя столетие, что любой ценой надо было захваченную власть удержать. Сколько ни обещай счастливую жизнь в будущем, коммунизм, а голод наступал. Чем накормить теперь рабочих в городах, которые помогали в захвате власти? Так за счет крестьян, которые эту новую власть не признали(22). Выгребайте у крестьян все продукты, не жалея. Продразверстки, продналоги организуем.
Потом надо было выбираться из ямы в экономике, Север осваивать, Сибирь опять же, заводы строить, оборону от внешних и внутренних врагов. В чем проблема, создадим класс советских рабов из «кулаков» и «врагов народа». Их руками все и будем осваивать и строить задаром. Все красивые лозунги о благе и счастье, естественно, давно были забыты. Ты держал работника в хозяйстве – поезжай в Казахстан на стройку; у тебя две коровы – тоже поработай на строительстве канала года три. Ну-ка скажи, что Сталин плохой. Завтра же превратишься во «врага народа» и улетишь на урановые рудники, и больше никогда тебя не увидят. Говорят, будто Санкт-Петербург построен на костях. Все великие стройки Севера и Сибири в Советском Союзе созданы на великом горе собственного народа.
Почему же евреи в спешке побежали из страны в 1990 году? Если все так складно было придумано когда-то. Целые дома освобождались в Ленинграде. Возможно, боялись ответной «экспроприации экспроприаторов»? Многие из них потом опять вернулись в Россию. Им, видимо, не очень-то там были рады.
Если бы в нашей истории не было когда-то 1917 года, то россияне жили бы сейчас, как живут, например, в Финляндии финны, отсталые чухонцы из бывшей российской провинции. Те самые чухонцы, которые в 1917 году отделились от России и продолжали жить самостоятельным государством, развивая свою экономику дальше, по реформам Александра II. Как и российские крестьяне, финны воздвигли когда-то памятник русскому царю-освободителю, и с большим почтением относятся всегда к его памяти. Не в пример русским в России. И сухой закон 1911 года, принятый при Николае II, финны не отменили. И ничего, по сей день не пропали без спиртных пристрастий. Если кому-то хочется иногда расслабиться, наши северные соседи приезжают к нам в Россию. Уж чего-чего, а водки у нас – моря разливанные.
Но никаких покаяний за величайшую трагедию 20 века, видимо, так и не дождаться ни в современной России, ни в Лобачах, тем более. Как будто, все так и надо было, для прогресса. Меняются режимы, меняется власть. Никто за тот период истории не спешит ответить. Погублены люди, десятки миллионов ни в чем не повинных человеческих жизней. Среди них были и жители деревни Лобачей.
Многое, что связано только с раскулачиваниями 1918 — 1930-х годов, категорически обходится сегодня стороной не только в Лобачах, но и в стране в целом. Все как-то слишком замалчивается на всех уровнях, старательно забывается. По-прежнему, эта тема – тайна за семью печатями. Люди-то пока помнят и тех, кто в чужие дома вселялся, чужое имущество себе присваивал. Помнят и тех, у кого все бесцеремонно отобрали. В деревне же вся жизнь на виду друг у друга, да и не только в деревне. Те же, кто в чужие дома вселился, кроме того, карьеру хорошую сделали и сами, и потомки. Много лет была в стране диктатура пролетариата. Вряд ли потомкам этих диктаторов захочется сегодня поднимать тему раскулачиваний, копать под самих себя. Закон «О реабилитации…» в Лобачах, в частности, не работает. Активно предлагается — все забыть.
И многочисленные памятники Ленину не уберут. Так и будут бытовать два абсурда: типовой Ильич повсеместно, и компенсация жертвам его репрессий в виде бесплатного билета раз в год.
Ленин уже давно не кумир и не гений для современной России. Он служит в 21 веке в стране просто прикрытием, ширмой. Без его руководящих лозунгов типа «Грабь награбленное», весь беспредел 1917-х годов будет выглядеть сегодня самым отъявленным грабежом и бандитизмом. Кого, спрашивается, грабил при жизни живописец Седов Ф.М.? Он дышал ядовитыми красками, даже своих детей не смог заиметь. Да, он был талантливый и хорошо зарабатывал. Поэтому надо было у потомков все отобрать и надругаться над его домом?
Никогда нам покаяний в стране не дождаться. Россия – не Прибалтика.
Историческое исследование.
При советской власти местное прибалтийское население, а также прибалтийская власть были стороной, пострадавшей. В 1990 году Прибалтика объявила о своей независимости. Всю ночь тогда летали военные самолеты над Эстонией. Придя к руководству страной, по закону «О реабилитации…» эта новая прибалтийская власть прибалтийской национальности быстро вернула все дома, все имущество истинным хозяевам. Притом, сама власть и хозяев отыскала, и имущество нашла, отобранное когда-то незаконно.
У нас же, в России, кто пережил сталинский период, и сегодня разговаривают на тему о репрессиях шепотом. Какой справедливости будут добиваться 90-летние потомки репрессированных, какой реабилитации близких? Они были напуганы навсегда. Власти же, как были стороной, выигравшей в 1917 году, так выигравшей стороной остаются и после 1991 года. И ничего перераспределять, особенно недвижимость, себе в ущерб, никто не станет. Сталин плохой. Но никуда не исчезли все соучастники сталинской карательной машины. Они со спокойной совестью как жили, так и живут среди нас. Только пересели в нужный момент в другие кресла, под другие лозунги, перестроились.
Сталин еще был жив в 1951 году, а уже началась чистка архивов, уничтожение улик и компромата советскими преступниками (19), уничтожение доказательств фактов репрессий в период правления Ленина, репрессий по его призывам « Утопим революцию в крови».
Однако, время идет и приоритеты меняются. В 21 веке уже не модно стало гордиться пролетарскими корнями, лаптями — взлетели в цене на черном рынке старинные фотографии. Но, простите, неувязка. Кто жил, как на тех фотографиях, с достойными лицами, после всех раскулачиваний остались в голых стенах. Откуда же сейчас, в современной России, вдруг всплывают коллекции старинных картин, антиквариат у людей? Если когда-то, все коллекции были взяты на учет и конфискованы советской властью. Если, все имевшиеся в хозяйствах излишки нужно было сначала добровольно, а потом принудительно сдать государству, то есть местным властям? Уж не совесть ли проснулась у потомков этих местных властей?
Вот только такого, чтобы брат на брата, сын на отца, в Лобачах 1920-х годов не было. В деревне жили люди цивилизованные, во всяком случае, полдеревни было цивилизованных. И авторитет отца в семье был очень высоким. С 10-ти лет брал он сына летом на заработки в «мальчики» – курьеры. Никакой эксплуатации, как у Соловьева-Нелюдима, не было и в помине. Подросток ходил с поручениями от одного хозяина к другому. И был под присмотром у отца, и к делу приобщался. Потом отец обучал его секретам своего мастерства, которым овладел сам, помогал встать на ноги, трудоустроиться. Детей в семье было много, всем хотелось получить от отца поддержку в жизни. Да если бы сын заартачился, ну и пожалуйста — за порог, на все четыре стороны. Устраивайся в жизни сам, без специальности, без связей, в подмастерья, как Соловьев-Нелюдим, или на Путиловский завод гайку точить. За такого и замуж не разрешили бы выйти своим дочерям заботливые отцы.
В Лобачах все жили кланами, родами, фамилиями. Внутри рода все помогали друг другу, а между родами было только вековое соперничество. Озлобленность была вскормлена новым режимом. Хорошие психологи были наши советские вожди. Они знали, на какие струны нажимали.
В 1918 году в Лобачах начались репрессии. Сейчас распространено такое выражение «сталинские репрессии». Но в 1918 году у власти был Ленин. В первую волну попали также и художники – работали на эксплуататорский режим. Хрушковых погрузили на подводу и под конвоем увезли накануне. На следующий день должны были «национализировать» их имущество. Когда соседи проснулись на следующее утро, все двери и ставни двухэтажного дома были нараспашку. Ночью дом Хрушковых был обворован. Значит, кто раскулачивал, тот и грабежами занимался, так как был в курсе дела. Посадили подрядчика Шубаева Н.И., имущество отобрали. Его взрослые дочки так и не смогли жить изгоями в Лобачах, так и пропали. И Хрушковы и Шубаев сгинули бесследно.
В Красноярске сейчас живет молодой человек, Хрушков Павел Михайлович. Числится в Контакте. Его выявил почему-то сайт «Мемориал». На вопрос, были ли его предки когда-то репрессированы, не ответил. Может потому, что просто однофамилец. А может, и с Божьей помощью выживший потомок штабс-капитана Хрушкова Павла Михайловича, из деревни Лобачей, сделавшего когда-то пожертвование на святое дело, как и его отец.
Жену хозяина клееваренного завода пытали. Один случайный свидетель видел, как она сидела в центре комнаты на стуле, вся в крови. После этого хозяин отдал все свои сбережения. Они были спрятаны в Чухломе у староверов. Монахов – староверов расстреляли за пособничество старому режиму. Хозяин завода был предупрежден и вовремя скрылся от преследования. Дальнейшая его судьба пока не изучена.
Этому случайному свидетелю пыток было в то время 18 лет. Его родственники, родом из Лобачей, офицеры царской армии, были непосредственными участниками событий в Петрограде в октябре 1917 года. Как все кадровые военные, они были в курсе, кто действовал при штурме Зимнего, как в действительности все происходило. Были там восставшие революционные рабочие, или обученные боевики, стрелявшие на поражение. Вернувшись из Петрограда в Лобачи, строго-настрого предупредили они племянника – никогда не рассказывать о том, что произошло на самом деле в Петрограде, если хотел остаться в живых. И потомкам своим ничего не рассказывать, чтобы и они остались живы. Пусть верят тому, что говорят и пишут. До конца жизни племянник так и отвечал на все вопросы по истории своим уже взрослым детям: « Меньше знаешь, дольше проживешь». В общем-то, эта формула актуальна и по сей день.
Итак, о репрессиях. Это не весь список репрессированных в Лобачах, а только его небольшая часть. Та часть, которая известна. В числе «доброхотных» жертвователей создаваемой часовни числился Кудрявцев (5). И кто же это, И. В. Кудрявцев, не знают сегодня ни в Лобачах, ни в окрестных деревнях. Пожертвовав самую большую сумму денег на святое дело в 19 веке, Иван Васильевич заботился о нас, ныне живущих. Чтобы в далеком 21 веке у нас заранее были предусмотрены средства на восстановление часовни, когда она «придет в ветхость или разрушится от молнии». В том же списке жертвователей были Павел Коровин и Алексей Петрович Кочин – также исчезнувшие бесследно, и также неизвестные сейчас никому в Лобачах.
Историческое исследование.
Использовав возможности Интернета, все-таки удалось разыскать следы этих, исчезнувших когда-то, жителей Лобачей. Оказывается, 2й гильдии купец, Кочин Алексей Петрович, занимался малярным промыслом в Петербурге. Домовладелец двух домов, почетный член Николаевской детской больницы, он был попечителем этой больницы по хозяйственной части. Кудрявцев Иван Васильевич, купец, занимался мелочной торговлей в Петербурге. Его сын, Александр Иванович, был художник. Коровин Павел Михайлович занимался в Петербурге сливочной торговлей. Его племянник, Коровин Михаил Александрович, числится, как личный дворянин. Титул личного дворянина присваивало царское правительство за какие-то заслуги перед Отечеством, возможно, военные. Этот титул по наследству не передавался.
Вряд ли удалось бы вычислить имена этих достойнейших жителей Лобачей, ведь вся информация по репрессиям ленинского периода была тщательным образом уничтожена советской властью, если бы они не сделали когда-то пожертвование на святое дело в своей родной деревне. Случайно это произошло или закономерно?
В их дома в Лобачах и в дома других раскулаченных (12 домов) советская власть распорядилась поселить бедноту. Жить достойно, по совести было нормой, но не для всех. И не прижились как-то новые пользователи. Они попользовались жильем и избавились от него: либо продали, либо бросили, не унаследовав, либо сожгли, как д. Княгинино. Жизнь так повернула, что Лобачи обезлюдели без настоящих хозяев. Якобы, инфраструктура не та. Сто лет назад хорошие-то хозяева не ждали этой инфраструктуры со стороны. Они прочно, по-хозяйски жили на своей земле, любили эту землю и бережно заботились о ней сами.
Историческое исследование.
К реформам АлександраII относятся не только крестьянская и судебная, но и банковская. Для успешного проведения крестьянской реформы и развития страны, правительство Александра II создало Госбанк. Госбанк Костромское отделение был образован в 1896 году. Во всех Госбанках Империи, в том числе и в Костромском, кроме обычных вкладов, был создан благотворительный вклад « Вечное хранение». Смысл его был следующий. Любой гражданин мог положить деньги в виде капитала или ценных бумаг на созданный для него вклад, на какие-то благотворительные цели, например, на ремонт церкви, на питание в доме престарелых и т.д. Сам вклад оставался в распоряжении банка навсегда. Можно было пользоваться только процентами. Условия согласовывались с губернскими властями.
Для вечного обслуживания часовни в Лобачах «доброхотные» жертвователи собрали 2000р капитала. Седов Ф.М. распорядился в своем завещании, положить эту сумму в Госбанк Костромское отделение, на вклад «Вечное хранение» (5), что и было сделано. Назначили 4% годовых для нужд часовни. На оплату службы священникам, на оплату работы сторожей, на свечи, на подвоз священника и др. Было согласовано с губернскими властями, что если часовня выйдет из строя по каким-то причинам, то проценты не снимать до тех пор, пока не скопится сумма, необходимая для ее воссоздания (5). Кто в современном государстве должен вернуть эти деньги, предусмотренные сто лет назад на восстановление часовни и украденные советской властью? Центробанк, Российский Фонд культуры, Комитет по охране памятников?
Архив Госбанка Костромское отделение был эвакуирован во время войны и назад, в Кострому, не вернулся. Кроме обычных денежных вкладов, в нем хранились и ценности и царские сбережения.
О благотворительном вкладе «Вечное хранение» сегодня практически ничего не известно. Это также одно из «белых пятен» нашей истории. Когда он существовал, процветала и благотворительность в Российской империи. И эта благотворительность была целенаправленна и прозрачна.
На «украшение» своего приходского храма, Архангельской церкви в селе Михайловском Седов Ф.М. пожертвовал 500р. Огромные ремонтные работы были проведены в 1902 году. Вся отчетная документация хранится сейчас в областном архиве и общедоступна для изучения (15).
Был случай, когда один из жителей деревни спас сам себя от репрессии в 1920-е годы. За ним вот-вот должны были прийти. Он не стал ждать, не стал посылать жалобы по почте, их бы все равно перехватили. А быстро сел в поезд и поехал в Москву, в Кремль. Добился высокого приема у Калинина, в то время всесоюзного старосты, и был полностью реабилитирован. Он ездил в Петербург на заработки и работал бухгалтером. Показал в Москве свои документы и доказал, что как бухгалтер, жил только своим трудом и никого не мог эксплуатировать.
Клееваренный завод в Лобачах советская власть национализировала. Он продолжал работать до 1960-х годов, пока не сгнили деревянные сушила, и стало опасно по ним ходить. Без хозяина, который создал это производство, владел секретами мастерства, теперь некому было заботиться о нем, заниматься ремонтами, регулировать сбыт продукции. Ведь успех дела в прежние времена полностью зависел от хозяев, их личности, авторитета и деловых качеств, от умения найти общий язык с партнерами. Сколько литературы написано на эту тему, как выручали друг друга старые русские. Все рухнуло. Не было у деревенской бедноты таких способностей, чтобы управлять производством. Если бы были, они проявились бы и без всяких революций.
Предпринимательство в царской России родилось не случайно. Предприимчивость – это такой же талант, как талант художника, поэта, скульптора. Он либо есть, либо его нет. В старые времена предприимчивых людей было много на Руси. Помещик их учил за свой счет, даже за границей. Но они были крепостными и работали на барина. Когда же стали свободными в 1861 году, начали работать на себя. Реформы Александра II их не только выявили, но и обеспечили все условия для развития (3). В 1917 году все предприниматели были физически уничтожены, либо выгнаны из страны, лишившись гражданства. Сейчас, в современной России, способно развиваться все, кроме предпринимательства. Потому что предпринимательских генов в стране больше нет. «От яблони рябина не родится». По понятной причине, большинство современных предпринимателей неизбежно уходят во власть. По понятной причине, сегодня в Петербург везут молотки из Китая. Говорят, что и гвозди тоже.
Период НЭПа (новой экономической политики) в 1922 году был очень короткий. Когда Ленин вынужден был его ввести, квалифицированные подрядчики, вернувшиеся к тому времени в Лобачи из Петрограда, быстро организовали свои артели – фирмы, как сейчас говорят, в Галиче. Дело было налажено и пошло в гору. Власть в скором времени все запретила, так как почувствовала для себя конкуренцию и угрозу.
С 1929-го года в деревню пришла новая колхозная жизнь. Бригадиром над колхозниками был назначен представитель бедноты, Смирнов Михаил Яковлевич из д. Починок, который поселился с семьей в Лобачах, привез сюда сруб дома. Это также одно из «белых пятен» нашей истории, почему именно в деревне Починок нашли для Лобачей лидера. Возможно, вербовали и обучали такие кадры в Красной армии. В первый же год Великой Отечественной он был убит. Его сменила на посту бригадира Шабанова Варвара Николаевна, семья которой получила при раскулачиваниях дом Коровиных.
В колхоз загоняли всех, кто не смог сопротивляться. Кто сопротивлялся, устраивались на работу в Галиче или уезжали. Работали колхозники за бесценок или за «палочки», то есть бесплатно. Современные люди вообще не способны так работать, как работали колхозники, и уж особенно, колхозницы. А в деревне долго была большая недоброжелательность между теми, кто оказался в колхозе и теми, кто не позволил себя обмануть.
В конце 1980-х годов, когда развалились совхозы, последователи колхозов, был принят закон правительства о выделении земли бывшим колхозникам. В Лобачах ни один бывший колхозник эту землю не получил, так как всех колхозников отнесли к категории дачников. Даже картофельные огороды остались неоформленными. Работали же в колхозе человек 25 – 27. Вся земля вокруг Лобачей, судя по налоговым уведомлениям, принадлежит сейчас администрации.
В доме Седовых на первом этаже устроили телятник, на втором – колхозное правление и клуб. Регулярно проходили концерты и спектакли. Однажды, когда телята паслись, а колхозники были на работе в поле, дом вдруг быстро загорелся и быстро сгорел. Начались разговоры, что дом обворовали и подожгли, уж слишком быстро он горел. Приехала даже какая-то комиссия, но ничего не нашли. Да и что можно было найти в сгоревшем дотла доме. « Спасайте картины! Только картины выносите!» — умолял прибежавший на пожар приемный сын Седова, Павел Федорович.
Клуб и колхозное правление перебазировались по соседству, в каменный дом. Во время войны вдруг понадобился его кирпич. Пытались этот дом взорвать или разобрать, но не смогли. Дом был построен на растворе с добавкой яиц.
У тех, кто не пошел работать в колхоз, отобрали землю. Только три сотки земли могла использовать семья не колхозников. И ежегодно контролировали свои же, деревенские — не прикопали ли лишнего к этим трем соткам.
Репрессии были в Лобачах также и в 1929 – 31 годах, и в 1937 – 39- м. Но эта тема была настолько засекречена и настолько жестокая, что требует скрупулезного изучения. «Да были ли репрессии-то в нашей деревне?» — кто-нибудь, да задумается иногда сейчас. «Вряд ли что-то было, говорят, все было тихо». Да, стукачи тихо доносили, тихо сажали, люди тихо исчезали. Тихо и навсегда.
Часовня в центре деревни осиротела. При входе в нее на стене висела табличка с надписью «Часовня построена в честь отмены крепостного права на Руси». Так ведь опять же крепостная жизнь, опять рабство, правда, на сей раз колхозное. Все также: паспорта колхозникам не выдавали, чтобы не разбежались. Их не выдавали никому из повзрослевших деревенских детей. Деньги за работу не платили, якобы нечем было платить. Единственное преимущество – колхозников не продавали, как крепостных 18 века.
Проснулись жители однажды в 1939 году, а на месте часовни – остатки битого кирпича и четыре больших валуна по краям. Ну, а впоследствии, не только все тысячи часовен-памятников, построенных благодарными крестьянами, но и все добротные деревни, в которых они стояли, были уничтожены. Под видом мелиораций, посева кукурузы, погони за Америкой и пр. Таким варварским способом советская власть окончательно ликвидировала все явные доказательства успешности реформ Александра II. Остатки деревень уничтожались уже современной властью, когда у новых русских правителей не оказалось в нужный момент средств на замену сгнивших электрических опор.
Бытует одно мнение, очень неприятно его слышать. Мол, крестьяне сначала создавали часовни и памятники царю-освободителю, потом сами же их уничтожали. Неправда это. Создавали одни крестьяне, а уничтожали другие. Уничтожали те, кто не способен был создавать. Исполнители вскоре были убиты, в годы войны.
В деревню война приходила только похоронками, да какая-то воинская часть стояла на отдыхе. Чухлому немцы несколько раз бомбили, Галич не тронули. Жили в деревне и работали эвакуированные эстонцы. Вся жизнь людей была для фронта, для победы. Мужчин же после войны в Лобачах поубавилось в каждом доме. Все, кто вернулся, с честью выполнили свой воинский долг и молчали. Никакого геройства и рассказов о воинских подвигах от них никто не слышал. Они много пили, чтобы все поскорее забыть, и от радости, что уцелели. Они понимали, что защищая свою землю, защищая себя, им пришлось губить чужие жизни, много жизней. Они не были кровожадными, на войне им довелось быть исполнителями. Поэтому и молчали и никакими воспоминаниями не делились.
Много лет победу в Великой Отечественной войне никак не отмечали. А как надо было отмечать? Поминать в церкви убиенных было не принято. Радоваться за праздничным столом, но большинству было совсем не радостно. Слишком открытой и болезненной была эта общая рана. Треть отцов и половина молодежи в деревне погибла. Росли, играли, ушли и не вернулись. Кто теперь будет дома ремонтировать, за стариками-родителями ухаживать, своих детей рожать, пруды чистить, пожарные насосы переставлять с телег на сани?
В блокадном Ленинграде почти никто из жителей Лобачей не остался. Еще в начале лета 1941 года все матери и бабушки привезли своих детей в деревню. Таким чудесным образом местные дети-ленинградцы пережили войну в Лобачах. Но две взрослые дочки одной жительницы все-таки оказались в блокированном городе. Когда заработала «Дорога жизни», поезда с блокадниками пошли мимо Галича на Восток. Как-то позвонили в правление колхоза и сообщили, что в Вологде сняли с поезда двоих из Галичского района в плохом состоянии. Материнское сердце почуяло беду. Попросила лошадь у председателя колхоза и понеслась в Вологду. На полу вологодского вокзала, среди криков и стонов умирающих людей отыскала своих дочерей и привезла в Лобачи. Свежий воздух и молоко сделали свое дело. Это была мать краеведа Шубаева Леонида Павловича и его сестры. Великой труженицей была Александра Михайловна всю жизнь. Прожила 97 лет, а ее дочка, бывшая блокадница – 93 года. Уже в самом преклонном возрасте, на лето они обязательно приезжали в Лобачи. Муж Александры Михайловны умер в блокадном Ленинграде в 54 года.
У той самой Ивановой — Монахишны всех детей развеяло, как по ветру. Никто даже не знал, куда они делись. Последний сын вернулся с войны инвалидом, с ранением в голову. Никаких благ они так и не дождались от советской власти. Они жили в своем ветхом доме, подперев его крестом от часовни. На столе у них скатертью служила церковная риза. Когда крыша их дома рухнула, мать с сыном переселили в знаменитое деревенское общежитие, кирпичный дом подрядчика Шубаева. Ненужный крест сосед унес на деревенскую свалку. Пошла как-то одна жительница мусор выбрасывать, обнаружила крест и принесла его в свой дом.
Тяжелыми, но жизнерадостными были послевоенные годы, потому что много детей родилось. Было очень бедно, но шумно и весело. В 1960 году в деревню провели электричество, загремела музыка, танцы. Три поколения друг за другом собирала большая скамейка на площади «у часовни».
Но приходили-то, в основном, пообщаться, повеселиться, … а жизнь из деревни постепенно ушла. Подросшее довоенное и послевоенное поколение уже не хотело идти по стопам родителей – рабов колхозного строя. Разъезжались — кто куда. В основном, учиться, или просто работать в города. Желание учиться было очень сильным, а обучение — бесплатным. И никакая бедность не останавливала. Грузили двухпудовый мешок картошки на плечо и на поезд, в город, в институт. Деревня опустела. Остались доживать жизнь пенсионеры, да те, кому не удалось зацепиться в городах. Они устроились, в основном, на экскаваторный завод и, со временем, все получили квартиры в Галиче.
На месте расположения часовни, по всей площади были посажены деревья. Вперемежку с разросшимися вишнями, деревья стояли сплошной стеной. Большой седовский сад, который являлся памятником Ф.М. Седову, наоборот, за ненадобностью, был вырублен. Пруды зарастали, часть из них, по команде сверху, была исключена из состава деревни и отнесена к землям сельхозназначения ( см. стр.1). Пруды же являются источником водоснабжения для Лобачей и средством пожаротушения. Был хулигански закрыт исторический въезд в деревню. И так как официального въезда в деревню не стало, с окружной дороги Галича исчез дорожный указатель «Лобачи – 0,6 км».
В деревне бурно расцвело пьянство, как «культурное», так и запоями. А где пьянство, там и суицид, и воровство. Распродавалось все до последнего ведра: и свое, и украденное, и тут же все покупалось, как правило, за «бутылку». Деревня полностью деградировала.
В начале 1970-х годов д. Шокша была включена в черту Галича. Шокшанский сельсовет расформирован. Все дела были сданы в архив. Лобачи присоединили к Дмитровскому сельсовету, который территориально находился в 9-ти километрах от деревни. С этого периода жизнь для жителей Лобачей началась «с чистого листа». Какими муками для стариков стало получение любой справки, лучше не вспоминать.
Сегодня деревня вызывает только раздражение у местных властей. Решить ее проблемы власть не в состоянии, а что делать, никто не знает. Жизнь-то в ней все еще теплится. По всем прогнозам она давно должна была как-то самоликвидироваться. Но видно, слишком замолена была когда-то глубоко верующими предками.
Пока же ее прозвали «бермудским треугольником».
ОДНАКО. Вот и часовня медленно, но верно продолжает двигаться по пути своего воссоздания. Автомобилисты полюбили дорогу по полю мимо деревни, с которой снят был когда-то дорожный указатель. Рыбаки постоянно сидят на зарастающих прудах. Каждый выходной городская молодежь приезжает сюда на пикники и дружно распевает заметно «повеселевшими» голосами: «…потому что я Россию люблю!».
Да и как можно ее не любить, такую землю, если утром ты видишь восход солнца, вечером наблюдаешь его закат, впереди, перед глазами, большое озеро уходит за горизонт, а за спиной сверкают купола храма.
Деревня сейчас больна, очень больна. Но недалек тот день, когда потомки тех прежних, предприимчивых старообрядцев осознают свою ответственность перед будущими поколениями за сохранение достойной памяти предков, и какая-то сила повлечет их на родную землю, для ее возрождения.
Со временем и часовня обязательно будет восстановлена. И будет она не только молельным домом, как полагает современное духовенство, и не только памятником царю-освободителю, Александру II, как была создана. Часовня в Лобачах будет общим памятником всему погубленному населению этой процветающей когда-то российской деревни: и 88 лицам мужского пола, и 98 лицам женского пола, и, в первую очередь, тем, о ком здесь рассказано.